Был серый день, и дождик моросил
И небо нависало тяжелее,
Когда он, задыхаясь, проходил
По листьями усыпанной аллее...
Погасли георгины, резеда.
На палку опираясь, еле-еле
Он брел дорожкой. Вот и холода,
И журавли давно уж улетели...
Пора зажечь "Вечерние огни",
Переводить Горация иль прозу.
А толку что? Уж лучше ты взгляни
На лепестки роняющую розу!
Последняя она в его саду,
Еще стоит под изморозью липкой,
Еще глядит - себе же на беду -
На голый сад с растерянной улыбкой.
И невдомек ей, что спасенья нет
И что конец всему придет на свете.
Умрет и он. Умрет Шеншин. Но Фет
И за нее, и за себя в ответе.
И есть слова, которым век сиять.
Вернет он розе молодость и лето
Строфою, занесенную в тетрадь
Уже дряхлеющей рукой поэта.
Прочь этот сор - расписки и счета!
Он дверь прикрыл, он зажигает свечи.
Да спасена им будет Красота
И светлый миг их незабвенной встречи!
А срезанная роза на столе,
Поникшая, но все еще живая,
Покорно вянет в стылом хрустале,
О собственном бессмертии не зная. |
